сопротивлялся левитации прикрывая всё тело густой Ирматианской энергией.
Как только Орталеон подготовил почву, вторая сторона не заставила себя долго ждать. Очень далеко, в чертогах космоса из созвездия Далайонар, а точнее со спутника врезающегося вокруг Дрода ударил необъятный луч, струя сжатой энергии, духа планеты. Невероятный объём чистого потока устремился к Земле, пройдя через космический туннель — чёрную дыру, войдя в ближайшую к их планете и выйдя в Стрелец А, в двадцати шести тысячах световых лет от Млечного пути. Мана покрыла огромное расстояние за минуту, преодолев сотни сегментов. Прямой луч, сотканный из атмы тёмно-синего цвета, вонзился в Лейлу Земли. Когда между мирами протянулась непрерывная энергетическая связь и цепочка замкнулась в два конца, проявилось множество оранжевых колец, пробегающих от источника к хвосту по всей длине луча, а подпитываемый родным потоком потенциал Ирманта многократно вырос, он сразу получил огромный резерв родной маны.
Работающие искры в храме продолжали испускать струи света, концентрируемого именно возле Лега. Достигая его тела, сияние неторопливо вытягивало из него атму, но теперь её у него стало с запасом. Плазменный ветер вынуждал чёрный поток Орталеона густеть. Получившаяся смола вытекала из него, заливая пол, и чем дольше работал Ахарат, тем больше маны требовалось каждую секунду нахождения внутри этого особого, энергетического поля, исходящего из искр, скелетной модели Земли и углубления в каменном полу. Орталеон терял так много атмы, что между ним и напольным покрытием образовалась непрерывная видимая связь, стекающие тёмные струи, истощающие носителя, однако он держал процесс накопления под контролем.
На орбите Земли разразилась настоящая паника. Ящеры и в кошмарах не предвидели подобного, даже генерал их армады понятия не имел, зачем и как Асы запустили Ахарат, но душок угрозы испытал каждый Аримиец, а Ирмант уже накидывал петлю им на шею.
Углубление, в котором он всё это время стоял от-щёлкнулось, стрельнув и став подиумом, но Орталеон по-прежнему не касался поверхности, левитируя над ней, словно в аэродинамической трубе. В этот момент выделяемой из него маны потребовалось ещё больше, глобус резко прокрутился и начал ускорятся, раскручиваясь словно волчок, набрав скорость, он вспыхнул, свет быстро разлетелся по всему храму, но то было только начало. Миниатюрная модель планеты выпустила солнечную плазму — медленно разрастающееся оранжевое облако, тянущееся сразу во все стороны, надувающееся и вбирающее в себя предметы подобно необъятному мыльному пузырю, но энергетическому. Разрастающаяся субстанция нейтрализовала жгучий ветер, перекрывая ему доступ ко всему, что поглощалось растущим облаком. Свет, исходящий из искр и пола потерял силу, но Орта по прежнему находился в подвешенном состоянии. Внутри этой зоны уменьшенная планета извергла множество маленьких кружков, кругляши сосредоточились вокруг Ирманта и закружились вихрем, постоянно меняя траекторию движения. К чёрным вкраплениям добавились белые. Внутри плазмы всё пустилось в пляс, начался визуальный буран, а в голограмме проявилось отражение перемещения атмы Дроды к Земле с ярко выделенным маршрутом.
В помещении отсутствовало полноценное освещение, но в пололке были тысячи искусственных отверстий, мелких дыр, как от сверла. Из них выбивался свет не сильнее свечного, хватало для слабого зарева и создания голограммы вселенной, а оранжевая материя заменяла недостаток осветляя пространство вокруг себя и продолжая расти.
После нескольких облётов Ирманта по оси, танцующие в пространстве ошмётки двуцветной маны перестроились и разлетелись по всему храму, попадая в стены и во всё, что встретится, на полном ходу. Атма разбивалась подобно каплям, но передавала внутренний заряд в камень, зажигая вырезанные или пропечатанные повсюду руны, в зале становилось всё светлее, такое зарево могло бы ослепить. Где-то в глубине пирамиды раздался звук взрыва, пролетевший волной по всей Бореи, а святыня наполнилась дымкой — смогом, с резким запахам гари.
Собравшаяся на Лейле атма заполнила спутник и устремилась к Земле, межпланетный энергетический луч ударил в тёмную пирамиду Яр-града вся конструкция задрожала, цепь между двумя мирами достигла конечной цели. Атма попала в крышу надстройки, но не разрушая её прошла сквозь, по колонам, а через них вниз, на этаж с панелями управления и дальше в самую основу пирамиды. Самый мощный вид маны во вселенной пропитал пол и стены, всю комнату, настенные символы, а дыры в потолке превратились в печи, испускающие раскаленный, дымчатый материал, некий пепел. Капище и дыры были устроены так, что каждый элемент служит системой охлаждения, а тот светлый вихрь, что истощал Орталеона и спровоцировал образование оранжевого облака, теперь спасал его, отделив от происходящего буйства чистой энергии, насыщающей всё капище, но эта грань по-прежнему питалась исключительно за его счёт. Пузырь, выросший из модели планеты напротив Орталеона какое-то время разрастался очень медленно, но когда пошёл процесс нагнетания, плазменный фунфырь резко ускорился заполняя святилище.
Ирманту было тяжело, он обильно потел и быстро уставал, теряя поток, а с ним и физическую выносливость от избыточной и резкой растраты.
Апельсиновая материя быстро выдавливала чистый поток Дроды собой, как ранее подавила испарение искр и силовой ветер. По итогу она заполнила помещение, прикрыв все поверхности защитным слоем, и, не считая наличия яркой плёнки поверх каменных покрытий, все прочие проявления энергий угомонились, и атма вжалась в стены.
Достигший Земли луч составлял не более десяти процентов от того объёма, что получала наша планета с Дроды. Остальная же масса оседала на Нуне чертовски красивым, разноцветным светящимся коктейлем, отдаваясь в зеркальном переливании и отражаясь на планете насыщенными цветными облаками, волнами, покрывающими небосвод и усиливающимися в каждой последующей вспышке. То было самое масштабное полярное сияние в истории человечества, одновременно на обоих полушариях, вышедшее далеко за пределы привычного северного ареала наблюдений. Поступающая к нам со спутника атма концентрировалась в атмосфере, а только потом поступала в святыню Яр-града.
Далеко в космосе, в сегменте Дармия, Вайтмары Асов подходили к одному из богатейших, домашних регионов Аримийской цивилизации, а командовал ими Протектор — Апафиус. Он беспокойно сидел у мониторов с горечью и сожалением, наблюдая, как расходуется атма Дроды, ценнейший ресурс, ради которого пришельцы затевали или попадали в войны. Апафиус жаден до духа планеты, всегда хотел больше, и считал, что нужно постоянно присоединять новые миры. От вида растраты, накопленной за годы энергии, у него кровь в жилах стыла, но Протектор, ведомый личным корыстным умыслом, только что сам попросил у высшей инстанции их планеты — совета старейших одобрения на включение Ахарата и чуть-ли не выбил их согласия, требуя, хоть от этого ему было лишь тошнотворнее. Ему стало жаль, даже очень, но Апафиус и второй раз поступил бы точно так же, дай ему такой выбор повторно, ведь на
